Местом, в сущности, и соблазнились, ибо отзывы были очень неоднозначные.
Встреча с хозяином квартиры состоялась возле кафе, недалеко от дома.
Джузеппе - благодушный дядька лет шестидесяти - восседал на ревущем скутере, придерживая одной рукой примостившуюся сзади корпусную сеньору. Другой рукой он махнул в сторону скорбной тощей особы, которая стояла неподалеку - дескать, вот она все покажет и проводит и деньги возьмет. И радостно улыбнувшись, Джузеппе умчался со своей пышнотелой дамой куда-то в недра Неаполя.
Слегка ошарашенные таким приемом, мы двинулись за хозяйской помощницей.
Неоднозначность отзывов стала понятна сразу, как только вошли во двор-колодец.
Печальный неаполитанский Вергилий (Вергилия?) мрачно потряс перед нашими физиономиями связкой ключей: вот этот от ворот, вот этот от подъезда, вот этот от кармана, вот этот от квартиры… Ключи были похожи, как однояйцевые близнецы.
- А это? – робко спросила я, указывая на сооружение посреди двора напоминающее клетку для ежа в старом зверинце.
- Ascensore – прозвучал ответ. И, чтоб было понятнее – Sopra!
Мы недоуменно переглянулись.
- Lift!
Вона что! Ну, лифт – это для моих коленок в самый раз. Я втиснулась в клетку (худеть надо, голубушка, худеть). Места для чемодана уже не нашлось.
- Ил кварта! – и для тупых - на пальцах: «четвертый».
До четвертого этажа лифт полз примерно пять минут, кряхтя, постанывая и поскрипывая, как старый паралитик. Наконец, кабина нервно задрожала и остановилась. Я попыталась выйти. Тщетно. Я дергала одну и другую дверцу – не тут-то было. Древнее чудище не желало расставаться с легкомысленной добычей.
- Муж,- жалобно взвыла я – лифт меня не выпускает!
- Ает-ает-ает! – ехидно откликнулось Эхо, живущее во дворе.
Я поняла, что теперь я буду жить в этом лифте вечно, муж будет спускать мне еду на веревочке, потом, когда он уедет в прекрасный Петербург, возможно, меня будут подкармливать сердобольные соседи огрызками засохшей пиццы. Я окончательно состарюсь, умру, мой труп мумифицируется, и неаполитанцы будут водить сюда на экскурсии группы орущих школяров. Потом лифт совершенно заржавеет, рассыплется, и мои иссохшие мощи упокоятся в одном из прекрасных храмов. И паломники будут приходить, созерцать их, и кидать в коробочку в надписью «оферта» - по одному евроценту – больше жалко, а совсем не бросить копеечку – неловко… А потом… Что будет потом я не успела додумать. Пришел муж, и освободил меня из железной клетки.
…Квартира была двухэтажная. Единственное окно на первом ярусе выходило в тот самый двор-колодец. Стекла мыли, должно быть, в последний раз после казни Муссолини. С тех пор они собрали на свою поверхность столько всякого биоматериала, что генетик-исследователь сошел бы с ума, распутывая эту кашу.
На втором ярусе окон не было. Зато была широченная кровать, размером с небольшой аэродром и вихляющийся развратный шкаф, так и норовивший распахнуть все дверцы одновременно.
Кроме того угол антресоли был задернут полинялой тряпкой, на которой не был даже нарисован очаг.
- Вдруг там волшебная дверца?
Увы. Вместо волшебной дверцы в этой каморке
На нижнем ярусе этой чудо-квартиры был кухонный уголок. Рядом – санузел. Как ни странно, все функционировало.
- Неаполь… - пожала я плечами, окидывая взглядом висящие кухонные тряпки, потеки на столе, припыленные пластиковые незабудки в стакане и фантастического облика микроволновку, напоминавшую, скорее, небольшой таинственный сундук.
Всякие мелочи вроде отсутствия нормального ножа, чайных чашек и ложек, салфеток, меня уже не пугали – ведь я готова была всю оставшуюся жизнь питаться корочками пицц, сидя за решеткой в лифте.
За окном послышался отчаянный (так мне показалось), но вполне членораздельный крик. Какая-то таинственная сеньора что-то выясняла у соседки. Вскоре они вопили уже дуэтом. Потом подключилась басовая партия. Аккомпанементом тарахтел залетевший во двор скутер. Внезапно все смолкло. И откуда-то издалека донеслось мягкое и нежное – грацие, грацие, гра..
Близился вечер. В распахнутое окошко вдруг пахнуло близким морем, цветущими акациями, хлебом…
Мы выпили кофе из микроскопических чашек и отправились исследовать город.
